Знаменитые клады России - Страница 78

В заключение моего повествования хочу сразу же предостеречь самодеятельных кладоискателей от необдуманных поисковых действий в современном городе. Вопрос не так прост и ясен, как Вам может представиться после прочтения данной статьи. Да, ним известно, где именно был захоронены ханские ценности, но предпринимать какие-либо действия по их отысканию можно будет лишь после того, как будут проведены весьма дорогостоящие предварительные работы. И, конечно же, поиски могут быть проведены при самом широком содействии и материальной помощи со стороны городских властей Казани.

«Подарок» от Чингисхана

С кладами и разыскивающих их кладоискателями достаточно часто происходят всевозможные истории. Истории абсолютно разные. Когда трагичные, когда комичные, а когда и просто странные. Зачастую, во время поисков происходят воистину загадочные происшествия, а иной раз случаются и совершенно мистические, необъяснимые совпадения. Безумные ожидания и горькие разочарования постоянно ходят за кладоискателем по пятам, не отпуская ни на шаг. И подчас требуется немало самообладания, чтобы достойно выйти из стихийно складывающихся обстоятельств. Хочу рассказать вам небольшую историю, неплохо иллюстрирующую данный тезис. Рассказывает член-корреспондент Академии наук Кыргизстана Владимир Михайлович Плотских.

– Завершилась гражданская война, после объявленной амнистии в Россию начали возвращаться беженцы, не запятнавшие себя кровью братоубийственной войны. Некий человек, по фамилии Успенский, очутившийся после революции в Китае, был одним из таких реиммигрантов. Вернулся он не с пустыми руками – добрый его знакомый, православный священник, умирая, передал Успенскому загадочный план: вот мол, место, где запрятан несметный клад… А зарыт он, якобы, ещё при нашествии Чингисхана. Место это находилось недалеко то села Тюп, около реки К-га на северо-восточном побережье Исык-Куля. Обозначать его должен был большой камень, близ которого в прошлом христиане молились Богу. Среди подробностей, сопровождавших план, были и такие: клад якобы, состоял из двух частей – золотой и серебряной, и что для перевозки его некогда потребовалось около двухсот верблюдов. Указывалось: ценности помещены на дно ямы, перекрыты каменными плитами с надписями, а сами плиты засыпаны слоем земли толщиной около двух метров. И всё это затоплено, чтобы образовалось небольшое озеро.

В общем и целом, легенда, услышанная Успенским от священника в далёком Китае, едва ли выдержит строгую критику. Верил ли в неё сам Успенский? Думается, верил, ведь у него имелся заветный план. Вернувшись по амнистии в Киргизию, Успенский превратился в Ивана Андреевича Усенко. Поселившись недалеко от указанного места, он стал искать возможности для извлечения сокровищ. Поняв, что одному такое не по силам, подружился с местными старожилами И. Кочергиныи и С. Галкиным исходившими окрестности вдоль и поперёк. А потом и открыл им тайну. Но те не удивились – кому же на Исык-Куле не ведомо, что где-то в горах зарыт огромный клад? Однако план, появившийся в руках Усенко, едва ли не тот час превратил их в кладоискателей.

Дальнейшие события развивались следующим образом. В 1926 году, набрав группу в 14 человек и получив разрешение от местных властей, компаньоны начали поиск. Они спустили уже найденное озерцо и стали копать шурф под скалу известняка. Первая удача! На некоторой глубине обнаружили засыпанного мелкой каменистой породой и стоящего в естественной позе бычка с перерезанным горлом. Стало быть, священник говорил правду – в его рассказе тоже фигурировала туша чёрного быка, но как бы замурованная. Бычка вытащили на поверхность. Как позже, в 1952 году вспоминали Кочергин и Усенко, «мясо бычка было мягким и свободно растиралось пальцами». По их предположению, телёнок был зарезан калмыками в жертвоприношение богам, чтобы те оберегали клад. А вскоре Кочергин нашёл тут и «два старинных молотка». Один был медный, другой – золотой. На глубине 6-и метров компаньоны наткнулись на известковую плиту, испещрённую неизвестными письменами. Под ней вдохновлённые приятели надеялись обнаружить сокровище, оставалось прорубить или взорвать плиту. Но внезапно мощный горный обвал (берегли-таки Боги золото!) прервал земляные работы. Жертв по чистой случайности не было, однако, для расчистки обвала требовались большие средства. За ними дело, наверное, не стало бы, да местные власти, поняв, что клад – реальность, аннулировали своё прежнее разрешение на раскопки…

Подведём промежуточные итоги. Практический этап поисков клада, принадлежащего то ли калмыкам, то ли Чингисхану, завершился безрезультатно. А может, его и нет вовсе? Хотя участники описали жертвенного бычка, каменную плиту с письменами и какие-то «молотки», это всё же не основание для веры в него. Единственный факт, который заслуживает внимания: в 1930 году Кочергин сдал в контору «Золотоснаб» города Пржевальска золотой молоток, что зарегистрировано документально.

Прошло четверть века. Отгремела война. Тем не менее, кладоискатели не расстались с надеждой на удачу. Золото, по их мнению, было рядом, почти в ладонях, обещая сытую жизнь и всяческие удовольствия. В 1952 году они вновь обратились к властям во Фрунзе с просьбой финансировать раскопки. Нашли они поддержку и у начальника управления Иссык-кульской области Э.Алиева, – тот очень хотел помочь стране, задыхающейся от нехватки валюты.

В окрестностях села Курменты 22–23 сентября 1952 года Алиев тщательнейшим образом опрашивал старожилов: «Что вы слышали, что знаете о кладе?» Аксакалы подтвердили: да, от предков досталась нам такая легенда, а верна она или нет, это проверить надо… О том и доложил Алиев начальнику УКГБ Иссык-Кульской области Алексееву и начальнику УМВД Киргизской ССР Чернову. Правда, ответа не последовало. Тогда Алиев письменно известил о возможных сокровищах министра КГБ Киргизии Володина и секретаря обкома партии Айтбаева. Последний пожелал лично встретиться с Усенко, Кочергиным и Галкиным. В конце 1952 года они в присутствии председателя облисполкома Джумагулова подтвердили сведения, изложенные Алиевым.