Знаменитые клады России - Страница 54

Так что не только драгоценными металлами богаты недра нашей страны. Оказывается, в ней иногда встречаются вещи гораздо более ценные, нежели изделия из обычного серебра и злата.

Золотой чемодан

Интереснейшие легенды иной раз приходят по почте от коллег по поисковому делу. Вот один из образцов легендарного массива, хранящегося в народной памяти юга России, опубликованный в газете «Ярмарка Кубани».

«Мы отсняли кинокамерой древнейший курган, нависший над хутором Ильич, остатки казачьего пикета времён Кавказской войны и православного храма двенадцатого столетия. Потом долго-долго любовались зелёными, в дымке окрестностями, слушая напевы лесных птиц.

Краевед Михаил Николаевич Ложкин три десятилетия назад вместе со школьниками восстанавливал основание храма. Теперь, прохаживаясь вдоль его стен, ощупывал верхние камни – не разрушены ли? Морозы, снегопады, ливни, ураганные ветры, кажется, не повредили стены. И старик – этого нельзя было не заметить – остался доволен…

Мы спустились на нижнюю поляну, остановились у кострища. Кто-то из туристов оставил рядом ольховые пни. На них и присели, уставшие донельзя.

– Хорошо-то как! – выдохнул оператор Борис Еремеев.

– Да уж не скажи – мило, – и Ложкин хмыкнул в нос.

Кто знал его, а мы были таковыми, по своеобразному «хмыку», догадались: он счастлив поездкой в горы, прогулкой по лесным тропам в местах, дорогих его сердцу. Тонкое белое лицо Ложкина с немного выдававшимся вперёд, с горбинкой носом было одухотворённым.

– Читали? – Борис Еремеев обратился к Ложкину. Опять о «Золотом чемодане» в газете написали. Мол, в лесу под станицей Спокойной партизаны в годы оккупации золото из Керченского музея спрятали. Ищут. Знать бы, где его найти…

Ложкин, историк и местный археолог молчал.

– Михаил Николаевич, уж вы наверняка о золоте что-то помните, – Еремеев не унимался. – А может, и сами золотишко-то искали?

– Борис Фёдорович, вы изволите шутить? – в Ложкине пробуждался учитель. – не копал… Хотя на сегодняшнем нашем положении, пара золотых монет не помешала бы закончить съёмку фильма о памятниках старины Отрадненского Предгорья.

Статью о тайне «Золотого чемодана» я читал, как и другие. Довольно сложная и запутанная история… А суть её такова.

В сентябре 1941-го года фашисты бесчинствовали в Крыму. Директор Керченского историко-археологического музея Юлий Юльевич Марти не находил себе места. Экспонаты, архив музея, материалы раскопок и научных исследований упаковали в девятнадцать ящиков. Но были и вовсе бесценные экспонаты – золотые сокровища.

Марти принёс из дома большой фанерный чемодан. В него в присутствии городских властей уложили: золотую диадему, украшенную сердоликами и зёрнами граната, большую золотую пряжку, наушные подвески, тонкие, овальной формы пряжки», найденные в 1926 году крестьянином Нешевым из крымской деревни Марфовка. Как оказалось, он наткнулся на богатое готское захоронение. Кроме того, уложили 70 серебряных понтийских и боспорских монет митридатовского времени, то есть 3-го – 2-го века до нашей эры. Далее – золотые бляшки с изображениями скифов пьющих вино из рога, бляшки, обнаруженные на керченской горе Митридат во время рытья котлована, одна – с изображением юноши, сдерживающего коня, другая с изображением сфинкса; коллекция пряжек средневекового времени 17 штук; золотой крест с колечком, пряжки и пластинки. Всевозможные браслеты, серьги, кольца, подвески, медальоны с изображениями Афродиты и Эроса, маски, золотые бусы, и всевозможные монеты. А всего – 719 предметов из золота и серебра!

Чемодан обвязали ремнями, опечатали печатью горкома партии. Далее начались его странствия. Он путешествовал через Керченский пролив, на грузовике до Краснодара, а оттуда в Армавир.

О дальнейшей его судьбе – воспоминания бывшей работницы Армавирского горисполкома Анны Моисеевны Авдейкиной…

«На третье августа 1942 года, – пишет она, – обеспокоенная мама сказала мне, что немцы совсем близко, и, похоже, город эвакуировался. Поднялась я с постели слабая-слабая. Вышла на улицу и поразилась непривычной безлюдности. Шатаясь, побрела в горисполком; там двери нараспашку пусто, никого. Поняла, что он эвакуировался. С трудом поднялась на четвёртый этаж и сразу увидела этот чёрный чемодан. Глазам своим не поверила, но это был он! Что же делать? Одной чемодан не унести. Позвать кого-нибудь на помощь? Кого? Постороннему не доверишься. Но не отдавать же врагу народное достояние! Бегу домой, зову племянника Шурика. Тогда ещё болезненному подростку и четырнадцати не было. Тороплю: – Скорее, Шурик, скорее! Только взобрались на четвёртый этаж дома Советов, как страшный взрыв потряс здание. Упали мы на пол. Посыпались стёкла, штукатурка. Но, живы остались, невредимы. Бомба угодила в соседнее здание – повезло. Вытаскиваем чемодан на улицу. Несём вдвоём. Отдыхаем через пятнадцать, двадцать шагов. Ведь сама себя еле несёшь. Во мне тогда оставалось килограммов сорок, да и росту я была небольшого – метр пятьдесят три сантиметра. А в этом чемодане, наверное, все восемьдесят килограммов было!

Разыскали председателя горисполкома. Кругом бомбёжка, всё грохочет… Председатель, фамилия его была Малых, где-то достал грузовик. Все вместе втаскиваем чемодан в кузов. Василий Петрович приказывает водителю гнать в станицу Спокойную. Другие дороги из города перерезаны фашистами. И этот путь, может быть в руках гитлеровцев, но есть шанс проскочить. А мне Малых велит, если мы прорвёмся в станицу – сдать чемодан в отделение Госбанка. Пытаюсь проситься в партизанский отряд, но он отказывает: – Самое дорогое – это спасти ценности!